НАША ОППОЗИЦИЯ НИКОГДА НЕ УЗНАЕТ О СВОЕЙ ПОБЕДЕ?
Самое первое впечатление от прошедших местных выборов - время остановилось. Большинство оценок независимой прессы выражено словами: "привычный сценарий", "старая схема" и пр. Подавляющее большинство округов были безальтерна
Как обычно, власти сделали ставку на подконтрольные
им трудовые коллективы. Через них выдвигались и члены избирательных комиссий,
и кандидаты в депутаты (если точно - 51% кандидатов). В то же время главные
субъекты политики во всем мире - политические партии - были вытеснены
на обочину избирательной кампании. Среди членов окружных избирательных
комиссий члены партий составляли 4%, в участковых - меньше 1%, среди кандидатов
в депутаты - около 5%. В Минске не были зарегистрированы более половины
партийных кандидатов.
В демократических странах выборы являются наиболее чутким барометром общественных
настроений. О наших выборах этого никак не скажешь. На основании итогов
нынешней кампании трудно получить даже приблизительный социологический
снимок общества. Во-первых, выборы прошли в большинстве регионов собственно
за пределами политического пространства. Во-вторых, оппозиция была представлена
в очень ограниченном количестве округов, поэтому нечем измерить уровень
протестного электората. В-третьих, картину искажают манипуляции как раз
в тех округах, где шли оппозиционеры (Минск и крупные города).
Если все же попытаться найти какие-то отличия этих выборов от предыдущих,
то можно отметить более "профессиональную" (если можно употребить это
слово в данном случае) работу вертикали по достижению нужного конечного
результата. Она действовала более дифференцированно и разнообразно в зависимости
от регионов и этапов кампании. И степень контроля над ходом кампании со
стороны вертикали была различная. Полный и абсолютный контроль в Минске
лишил оппонентов режима малейшего шанса на победу. В то же время в ряде
регионов выборы проходили по более либеральному сценарию, что позволило
нескольким десяткам оппозиционеров проскользнуть в депутаты сквозь многочисленные
препоны и рогатки.
Борьба властей с оппонентами стала разнообразнее и изощреннее. Кроме грубого
прессинга по месту работы, против неугодных кандидатов использовали широкий
арсенал средств: снимали за неправильное декларирование доходов и имущества,
неверные сведения о себе и т.д. Появилось и ноу-хау: работу в общественной
организации без оплаты перестали признавать за работу.
Если оценивать выборы по степени демократичности, то картина получается
противоречивая. С одной стороны, в отличие от выборов 2000 и 2001 гг.,
несколько десятков представителей оппозиции (в том числе БНФ, ОГП, БСДГ
НГ) были включены в состав различных избирательных комиссий. И наконец,
горстка партийцев стали-таки депутатами.
С другой стороны, прежде не было такого откровенного, циничного, бесцеремонного
и грубого нарушения закона (прежде всего в Минске), как теперь. Раньше
немного стеснялись, прятались, вуалировали фальсификации, немного боялись
ответственности. Сейчас, ощущая полную безнаказанность, члены избирательных
комиссий прямо на глазах у наблюдателей перекладывали бюллетени из одной
стопки в другую, тем самым делая проигравшего кандидата победителем.
Интересно, что кандидаты от власти в своем большинстве не вели никакой
агитационной кампании. В ряде мест они даже не забирали выписанное на
их имя удостоверение кандидата. Отчасти это объясняется тем, что многих
таких кандидатов назначали по разнарядке, и у них не было сильного желания
стать депутатами. Кроме того, святая вера в административный ресурс освобождала
их от необходимости тратить усилия на коммуникацию с избирателями. В округах
же с одним кандидатом (а таких - огромное большинство) агитация вообще
теряла смысл.
С учетом того, что законодательство и Центризбирком всячески ограничивали
размах агитации (запрещение использовать свои средства, необходимость
подавать заявку на встречу с избирателями на улице за две недели и др.),
на большей территории страны никакой избирательной кампании вообще не
было. В этом смысле белорусские выборы с каждой новой кампанией все больше
напоминают советские выборы.
Если раньше власти хотя бы с использованием административного ресурса
пытались апеллировать к народу, призывая поддержать своих кандидатов,
то теперь они перестали даже играть в демократию, имитировать народное
доверие. Вертикаль перестала нуждаться в демократической легитимности.
Теперь ее вполне устраивает легитимность, основанная на страхе и привычке.
Прошедшие выборы закрепили инстинкт покорности и повиновения населения,
выработанный в ходе предыдущих избирательных кампаний. По требованию начальников
люди безропотно шли на досрочное голосование, даже не пытаясь протестовать.
Даже студенты, представляющие единственное в стране "непоротое поколение",
в этом смысле уже мало отличаются от пенсионеров.
Выборы показали, что избирательная машина хорошо отлажена, доведена до
автоматизма, работает без сбоев и в любой момент готова обеспечить нужный
результат. Технологии, которые раньше использовались в качестве эксперимента,
сейчас запущены в расширенное воспроизводство. Например, высокий процент
проголосовавших в Минске был обеспечен путем резкого сокращения списочного
состава избирателей (в некоторых округах - в два раза). Любопытно, что
число избирателей в списках для голосования стало едва ли не государственной
тайной, которую тщательно прятали от наблюдателей.
В связи с этим в Беларуси представляется маловероятным осуществление так
называемой "революции избирательных урн", которая некоторыми экспертами
объявлена универсальной моделью перехода от авторитарных режимов к демократическим.
Кроме того, из опыта европейских "бархатных революций" аналитики вывели
закономерность, что если 70% избирателей поддерживают оппозицию, правящий
режим рушится, никакие фальсификации не помогают.
Особенностью Беларуси является консолидированность власти в неконсолидированном
обществе. В таких условиях государственная избирательная машина дает нужный
результат вне зависимости от реальных настроений в стране. А общество
не только не способно защищать свой выбор, оно даже не узнает о своей
победе ("спираль молчания").
В этом смысле весьма показательна ситуация в Минске. Протестный электорат
здесь очевидно превышает 50%. Оппоненты власти даже без ведения всякой
кампании только за один бренд оппозиционной партии получали до 20% голосов.
Однако власти, без церемоний снимая опасных конкурентов или фальсифицируя
выборы, не пропустили в горсовет ни одного оппозиционера. И никаких проблем
для них не возникло. Невозможно победить в соревновании, в котором соперник
одновременно является и судьей.
Трудно сказать, какие уроки из этой избирательной кампании извлечет оппозиция.
С самого начала в ее действиях сквозила обреченность. Желающих участвовать
в выборах оказалось немного. Кампанию проигнорировали лидеры оппозиционных
партий. Не было стратегии реагирования на грубые нарушения закона со стороны
властей. Отсутствует понимание места и роли этих выборов в общей стратегии
борьбы за власть.
В общем, пока с каждыми новыми выборами у нас все меньше выбора.